Форум » Семинары » Герои Мифов. » Ответить

Герои Мифов.

Эльвира: Ну наверно понятно пишем героев мифов. Например: Абдер — в греческой мифологии сын Гермеса, наделенный необычайной красотой. Он был спутником Геракла, посланного Эврисфеем добывать коней Диомеда. Свирепые кони, которых Диомед кормил человеческим мясом, растерзали прекрасного юношу. Геракл долго оплакивал Абдера, а потом решил построить в его честь город и назвал его Абдеры, чтобы увековечить память сына Гермеса. Однако в истории Абдеры прославил великий греческий философ Демокрит, который родился (ок. 460 г. до н. э.) и большую часть жизни прожил в этом городе. Авгий - в греческой мифологии царь племени эпеев в Элиде, сын Гелиоса (варианты: Посейдона, Эпея, Форбанта) и Гирмины. Авгий владел подаренными ему отцом бесчисленными стадами. За один день Геракл обещал Авгию очистить много лет не убиравшийся, заросший навозом скотный двор (один из подвигов Геракла — очищение Авгиевых конюшен); за это Авгий должен отдать Гераклу десятую часть своего скота. Тот отвёл протекавшие неподалёку реки и направил их воды так, что они :мыли все нечистоты. Авгий, узнав, что Геракл действовал по приказу Эврисфея, не отдал ему условленный платы, что вызвало войну, сначала неудачную для Геракла, т. к. на помощь к Авгию пришли его племянники Молиониды. Затем Геракл убил Авгия и его сыновей, захватил дочь Авгия Эпикасту (которая родила Гераклу сына Тестала). Существует также миф о том, что Авгий не был убит Гераклом, вернул своё царство, где после смерти почитался как герой. Несомненна связь мифа об Авгие с культом солнца, о чём свидетельствует как происхождение Авгия (сын Гелиоса), так и значение имени («сияющий»). Авдотья Рязаночка - Образ Авдотьи Рязаночки — несомненно, вымышленный, не имеющий летописного прототипа, встречается он в исторической песне, сложенной, повидимому, в середине XIII века и с небольшими изменениями сохраненной севернорусскими сказителями вплоть до XX столетия. Песня начинается картиной татарского нашествия. Славные старые король Бахмет турецкие Воевал он на землю Российскую, Добывал он старые Казаньгород подлесные. Он-де стоял под городом Со своей силой-армией Много поры этой было, времени, Да и разорил Казань "город подлесные, Разорил Казань-де-город на пусто. Он в Казани князей-бояр всех вырубил, Да и княгинь-боярыней Тех в живых побрал. Полонил он народу многи тысячи, Он повел-де в свою землю турейкую. Здесь по крайней мере два анахронизма. Первый — «король турецкий» и «земля турецкая», второй — «Казань подлесная». Это поздние замены царя татарского и земли татарской и Рязани. Древняя песня была откликом на нашествие полчищ Батыя и на разорение Рязани в 1237 году. Рязань первой приняла на себя удары нашествия, подверглась страшному разгрому — это событие было описано в книжной «Повести о разорении Рязани Батыем», где наряду с точными летописными подробностями нашли место и на-родные песни. Повесть завершалась рассказом о возрождении Рязани: князь Ингварь Ингоревич «обнови землю Рязанскую, и церкви постави, и монастыри согради, и при-шельцы утеши, и люди собра». В народной песне тот же подвиг совершает простая «молодая женка» Авдотья Рязаночка (кстати, имя «Рязаночка» говорит о местах, где происходили события). Но делает она это совсем подругому. В песне немало сказочно-фантастического, необычайного. Вражеский царь на обратном пути ставит «заставы великие»: реки и озера глубокие, «чистые поля широкие, воров-разбойников» и «темны леса», наполненные «зверями лютыми». Авдотья Рязаночка одна осталась в городе. Она и отправляется в «землю турецкую» — «полону просить». Ей удается почти чудесным образом преодолеть препятствия. Она обращается к Бахмету: Я осталася в Казани единешенька, Я пришла, сударь, к тебе сама да изволила, Не возможно ли будет отпустить мне народу сколько-нибудь пленного, Хошь бы своего-то роду-племени? Дальнейший диалог «короля» и «молодой женки» развивается в духе старых былин. Узнав о том, как искусно прошла Авдотья «заставы великие», и отдав должное тому, как умело она говорила с ним, Бахмет задает ей трудную задачу: только выполнив ее, она сможет увести с собой полон. Да умей попросить у короля полону-де головушки, Да которой головушки боле век не нажить буде. «Молодая женка» справляется с этой задачей, проявляя свойства сказочной или былинной «мудрой девы». Я замуж выйду — да мужа наживу, Да у мня буде свекор — стану звать батюшкой, Да ли буде свекровка — стану звать матушкой, А ведь буду у них снохою слыть; Да поживу с мужем — да я сынка рожу, Да воспою, вскормлю — у мня и сын буде, Да стане меня звати матушкой; Да я сынка женю да и сноху возьму — Да буду ли я и свекровой слыть; Да еще же я поживу с мужем — Да и себе дочь рожу, Да воспою, вскормлю — у мня и дочь буде, Да стане меня звати матушкой. Да дочку я замуж отдам — Да и у меня и зять буде, И буду я тещей слыть... Таким образом, может быть, по словам Авдотьи, восстановлена вся большая семья — только в обновленном составе. А не нажить-то мне той буде головушки — Да милого-то братиа любимого, И не видать-то мне братиа будет век и по веку. Вот ключ к решению трудной задачи: всех родственников можно «нажить» — кроме родного брата. Ответ Авдотьи не только ве-рен, но и, оказывается, затрагивает самого Бахмета: он признается, что во время нашествия на Русь погиб его любимый брат. Ты умела просить у короля полону ли головушки, Да которой-то не нажить и век буде... Ты бери-тко народ своей полоненые Да уведи их в Казань до единого. Да за твои-ты слова за учливые Да ты бери себе золотой казны Да в моей-то земли во турецкие, Да ли только бери тебе сколько надобно. Так, благодаря мудрому ответу Авдотья получает право увести на Русь «народ полоненые» в «Казань опустелую». Да она построила Казань-город наново, Да с той поры стала Казань-де славная, Да с той поры стала Казанъ-де богатая, Да и тут ли в Казани Авдотьино имя возвеличилось.,. Такова легенда о «молодой женке», совершившей чудо. В истинность происшедшего и в подлинность героини Древняя Русь верила твердо.

Ответов - 48, стр: 1 2 All

Эльвира: Антиклея - в греческой мифологии дочь Автолика, супруга Лаэрта, мать Одиссея. Потеряв надежду на возвращение сына, Антиклея скончалась от тоски и встретилась с сыном только в аиде, куда Одиссей спустился живым, чтобы узнать от Тиресия о своём будущем. По одной из версий мифа Антиклея, уже предназначенная в жёны Лаэрту, сошлась с гостившим в доме её отца Сисифом, от которого и родила Одиссея. В «Одиссее» (XV 363 след.) в рассказе Эвмея упоминается младшая дочь Антиклеи Ктимена (которая больше нигде не встречается). Антилох - в греческой мифологии сын Нестора. Как один из женихов Елены Антилох отправился на Троянскую войну, сопровождая своего отца. Антилох приносит Ахиллу известие о смерти Патрокла и участвует в погребальных играх в честь убитого. В недошедшей эпической поэме «Эфиопида» Антилох спасал отца, теснимого союзником троянцев Мемноном, но сам погибал героической смертью. Разгневанный Ахилл выступил против Мемнона и сразил его, как он ранее убил Гектора. АНТИНОЙ - в греческой мифологии предводитель женихов Пенелопы, домогавшихся её руки в отсутствие Одиссея, самый знатный и самый наглый из них. По его совету женихи устроили засаду сыну Пенелопы и Одиссея Телемаху, чтобы убить его при возвращении на Итаку; их замысел не достиг цели только благодаря вмешательству Афины, покровительствовавшей Телемаху. Антиной много раз оскорблял Одиссея, явившегося во дворец под видом нищего странника, и Эвмея, который его привёл. Он устроил на потеху женихам драку Одиссея с нищим Иром (XVIII 32—50). Погиб от первой же стрелы Одиссея, которая пронзила его горло в тот момент, когда он подносил к губам кубок с вином (XXII 8—21). АНТИОПА - в греческой мифологии дочь фиванского царя Никтея. Забеременев от Зевса, явившегося к ней в образе сатира, Антиопа в страхе перед гневом отца бежала из Фив в Сикион, где стала женой царя Эпопея. Никтей перед смертью завещал своему брату Лику насильно вернуть Антиопу в Фивы. Лик отправился в поход на Сикион, убил Эпопея и привёл домой пленённую Антиопу, которая по дороге у подножия горы Киферон разрешилась двойней — Амфионом и Зетом (по приказу Лика они были брошены на произвол судьбы). Антиопа, терпевшая в течение многих лет притеснения со стороны Лика и особенно его супруги Дирки, однажды бежала из Фив и нашла своих сыновей, которых подобрал и воспитал пастух. Узнав мать и услышав о её страданиях, они пошли походом на Фивы, свергли Лика, а Дирку казнили, привязав её к рогам свирепого быка. По другой версии мифа, Дирка сама обнаружила бежавшую Антиопу и поручила Амфиону и Зету, которых она считала сыновьями пастуха, казнить эту женщину. Узнав от пастухов, что обречённая на казнь — их мать, Амфион и Зет освободили Антиопу, а к рогам привязали Дирку. Встреча Антиопы с сыновьями и последующие события составляли сюжет трагедии Еврипида «Антиопа», сохранившейся фрагментарно. Гибель Дирки изображена в известной скульптурной группе «Фарнезский бык», выполненной скульпторами Аполлонием и Тавриском (середина 2 в. или середина 1 в. до н. э.) (римская копия греческого оригинала хранится в Национальном музее в Неаполе). К теме мифа об Антиопе обращались художники и скульпторы средневековья и нового времени («Антиопа» и «Фарнезский бык» А. Сузини, «Юпитер и Антиопа» Ти-циана, А. Корреджо, К. Ванлоо, А. Ватто и др.). Ануширван (фарси, букв. «бессмертная душа»), Анушаграван (пехлеви), вошедший в легенды, частично мифологизированный царь из иранской династии Сасанидов — Хосров I Ануширван (правил в 6 в.). Имя Ануширван, отличавшегося, согласно легендам, мудростью и справедливостью, стало нарицательным для образа справедливого царя. Легенды об Ануширване переданы в «Шахнаме».

Эльвира: АНХИС - в греческой и римской мифологиях отец Энея. Когда Анхис пас стада в окрестностях горы Ида, к нему явилась пленённая его красотой Афродита, выдавшая себя за дочь фригийского царя Отрея. Сблизившись с Анхисом, богиня открыла ему, что родит от него славного героя Энея, но запретила разглашать тайну их брака. Однако Анхис во время пирушки с друзьями нарушил запрет и был за это сражён молнией Зевса (по древнейшему варианту, очевидно, насмерть, т. к. «Илиада», несколько раз называющая Энея сыном Афродиты и Анхиса, не упоминает последнего среди живых). По более поздней версии, Анхис от молнии Зевса лишился сил или ослеп. В ночь падения Трои Эней вынес Анхиса на своих плечах из горящего города. Анхис скончался в пути, по одним источникам, в Аркадии у горы Анхисии, где показывали его могилу рядом с древним храмом Афродиты, по другим,— в южной Италии или Сицилии. Эней устроил в честь отца погребальные игры, к которым римляне возводили Троянские игры, отмечавшиеся вплоть до периода империи. Миф о любви Афродиты и Анхиса, имеющий аналогию в многочисленных греческих мифах о соединении богинь со смертными, был сначала использован представителями рода Энеадов в Троаде для укрепления своего авторитета, затем римским родом Юлиев, возводивших через Энея своё происхождение к богине Венере. А-нюй, Э-нюй, в китайской мифологии мать правителя Чэуань-сюя, зачавшая его, по преданию, когда луч звезды, подобный радуге, пронзил солнце (вариант – луну) и взволновал А-нюй, сидевшую в своих уединенных покоях. Апсирт – в греческой мифологии сын колхидского царя Ээта, брат Медеи. Когда Медея бежала с аргонавтами, она взяла с собой брата. Спасаясь от преследования Ээта, Медея убила Апсирта и разбросала куски его тела по волнам, зная, что отец вынужден будет прекратить погоню, чтобы собрать тело сына и похоронить его. АРАМ, в армянской мифологии герой, предок — эпоним армян. По его имени, согласно древним преданиям, стала называться другими народами страна армян [греками — Армен, иранцами и сирийцами — Армени(к)].Арам, из потомства Хайка защищает границы армянских земель, вступая в борьбу с Мидией, Ассирией и Каппадокией. Он отражает нашествие войск мидян под предводительством Нюкара Мадеса, самого Нюкара Мадеса приводит в Армавир и пригвождает к стене башни на обозрение проходящим, а на его страну налагает дань и подчиняет себе. В войне с Ассирией противником Арама выступает Баршам (Баршамин), которого Арам побеждает в бою. Мотив борьбы Арама с Ассирией, возможно, восходит к войнам урартского царя Араме с ассирийским царём Салманасаром III (9 в. до н. э.). Согласно мифам, Арам воюет в Каппадокийской Кесарии, где сталкивается с детьми титанов (титанидами), побеждает титанида Пайаписа Кахья (Папайос Химерогенес), которого изгоняет на остров Азийского моря (Средиземное море). Миф о борьбе Арама с титанидами, с Пайаписом, по мнению исследователя И. Марквардта, — вариант мифа о борьбе Зевса с титанами и Тифоном (согласно «Илиаде», жилище Тифона находится в стране аримов в районе вулканической горы Аргей, близ Мажака — Кесарии, Нот. II. II 783). Этот миф протоармяне (аримы) освоили в то время, когда жили в Каппадокии, связав его с именем своего предка Арима. В дальнейшем имя Арим превратилось в Арам (под влиянием имени либо урартского царя Араме, либо упоминаемого в Библии Арама, предка жителей Сирии и Месопотамии — арамейцев), содержанием трансформированного мифа стала борьба предка армян с враждебными племенами. Аран, в корейской мифологии дочь начальника уезда Мирян (пров. Кён-сан-Намдо). Лишившаяся матери Аран росла под присмотром кормилицы. Когда она повзрослела, кормилица замыслила отдать её замуж за посыльного из управы. Однажды ночью Аран вместе с кормилицей отправилась полюбоваться лунным пейзажем на башню Еннамну. Вдруг кормилица исчезла, а перед Аран появился посыльный и стал её домогаться. Аран отказывалась, тогда он стал угрожать ей ножом, наткнувшись на который, она погибла. Он спрятал её тело в зарослях бамбука возле реки Нактонган. Отец искал дочь повсюду, но никаких следов не обнаружил. Исчезновение дочери было несмываемым позором для дома янбана (дворянина), и он, подав прошение об отставке, вернулся в столицу. Каждый новый начальник, прибывавший в Мирян, умирал от неизвестной причины первой же ночью. С тех пор никто не хотел ехать в Мирян правителем, и в государевом дворе стали искать охотников. Согласился один молодой человек по имени Ли Санса. Прибыв в Мирян, он остановился в первую ночь на постоялом дворе. Вскоре после того как он сел читать при свече, дверь вдруг отворилась от порыва ветра, и перед ним оказался дух девушки в белом одеянии с лохматой чёрной головой, с кровоточащей грудью и воткнутым в горло но жом. Так как юноша не испугался, дух поведал ему свою историю. Выслушав её, юноша обещал помочь духу Аран. Приехав в управу, он вызвал кормилицу Аран и посыльного. После допроса их казнили, а труп Аран нашли и захоронили. В честь Аран в Миряне возле башни Еннамну соорудили жертвенник. По другой версии, всё это случилось в какомто уезде, и героиня была танцовщицей (кисэн) при местной управе. Это мифологизованное предание легло в основу одной из популярнейших корейских народных песен «Ариран». Кроме того, оно бытует в корейском фольклоре в форме волшебной сказки «Дух кисэн». Оно также может быть идентифицировано с китайской леген-дой о девушке Чжи-сань в «И цзянь чжи» Хун Мая Аранбуль, в корейской мифологии министр при пуёском правителе Хэбу-ру. Однажды министру явился во сне Небесный государь, который объявил, что пошлёт своего внука основать в землях Северного Пуё (кит. Фуюй) царство, а потому велел Аранбуль уговорить Хэ буру перенести столицу в другое место. Хэ буру выполнил это повеление и переселился на тучные земли равнины Касобвон на берегу Восточного (Японского) моря, где создал новое царство Восточное Пуё. Предание об Аранбуле вплетено в миф о Тонмёне и Чумоне. АРАХНА - букв. «паук»), в греческой мифологии дочь Идмона — красильщика тканей из Колофона. Славилась как вышивальщица и ткачиха, чьим искусством восхищались нимфы реки Пактола. Гордясь своим мастерством, Арахна вызвала на состязание саму богиню Афину, которая приняла вызов, но, явившись сначала в образе старухи, предупредила Арахну о необходимом смирении перед богами. Арахна не вняла этому совету и не устрашилась богини, представшей в полном своём величии. Афина выткала на пурпуре изображения двенадцати олимпийских божеств, а по четырём углам ткани, обведённой узором оливковой ветви, представила как бы в назидание Арахне наказания, которые претерпели смертные, пытавшиеся соперничать с богами. В свою очередь Арахна выткала любовные похождения Зевса, Посейдона, Диониса. Разгневанная богиня разорвала прекрасную ткань и ударила Арахну челноком. Та в горе повесилась. Однако Афина вынула её из петли и превратила с помощью зелья Гекаты в паука, который вечно висит на паутине и неустанно ткёт пряжу. В мифе содержатся явно богоборческие черты мифологии периода развитого героизма. Древнейший мифологический мотив оборотничества, представленный в позднем изложении Овидия в виде жанра метаморфозы, также нашёл отражение в мифе. Случаи обращения к мифу в европейском (как и в античном) искусстве редки (картины Я.Тинторетто, П. Веронезе, П, П. Рубенса и Д. Веласкеса, а также ряд фресок 16— 17 вв. — Б. Франко, Л. Камбиазо, Т. Цуккаро и др.).

Lynn: Легенда о Кормаке Мак Арте Так, например, Мак Лир преподал урок Кормаку Мак Арту. Кормак был мудрым, хотя и несколько вздорным ирландским правителем. Пробелом в мудрости островного монарха являлось отношение к женщинам. "Брюзгливые, кичливые, распутные существа с птичьими мозгами", - описывал он женщин. "Алчные, мстительные, скаредные, скорые на оскорбления, красноречивые по пустякам", - и далее в том же роде. Однажды, когда Кормак прогуливался по укреплениям деревянной крепости в Таре, цитадели ирландских правителей, он заметил приближавшегося юношу. Путник нес серебряную ветку, с которой свисали девять золотых яблок. Юноша тряхнул ветвь, и яблоки зазвенели сладкой мелодией. Нежная мелодия заставила Кормака позабыть обо всех делах и заботах. Он окликнул юного странника и поинтересовался, не согласится ли тот продать яблоневую ветвь. - Конечно, - последовал ответ. - Не существует такого, чего бы я не желал продать. - А какова будет цена? - Я скажу только тогда, когда вы решите покупать, - отвечал юноша. Король согласился. - Так какова же цена? - поинтересовался он вновь. - Ваша жена и дети. То ли это было воздействие музыки или раздражение, вызванное женой, но Кормак, не протестуя, отдал всех троих. Год спустя, несмотря на наслаждение от музыки яблочных колокольчиков, Кормак стал скучать по своей семье. Движимый одиночеством, правитель отправился по той же дороге, по которой они ушли. Пока он шел, вокруг него сгущался туман, а когда дымка рассеялась, Кормак оказался в незнакомой сказочной стране, где на зеленых лугах стояли странные здания из сатина и перьев. Он шел, пока день не стал клониться к закату, и в итоге добрался до ярко освещенного дворца. Привратник добродушно поприветствовал гостя, приглашая отдохнуть и поужинать. Внутри готовили свинью к убою. Хозяин замка отрезал кусок свинины и положил его жариться. - Теперь, - с улыбкой заметил хозяин, - как же мы будем развлекаться? Вот что. Расскажите нам какую-нибудь историю. И помните о следующем - если ваш рассказ правдив, то мясо этого поросенка будет готово к концу рассказа. - Я бы скорее послушал вас для начала, - отвечал Кормак, - а после - вашу жену. Затем уж и я с радостью поведаю о своем. - Очень хорошо, - весело согласился хозяин. - Гости могут поступать как им привычно или как им вздумается. Вот моя история. Я владею семью свиньями, но могу накормить каждой из них весь мир. Когда одна из них заколота и съедена, я помещаю кости обратно в свинарник, а когда только всходит солнце, животное вновь оживает. Итак, если я рассказал вам правду, то этот кусок мяса должен быть готов. Он проткнул мясо ножом, его слова оказались правдой. Наступил черед жены. - У меня есть семь белых коров, - поведала она, - и их молоко никогда не пересыхает. Если бы жители всего мира собрались на этой равнине, я бы напоила всех. Если я рассказала правду, то второй кусок мяса тоже должен быть готов. Так и случилось. Теперь Кормак догадался, кем был хозяин, ибо только Мананнан владел подобными коровами и свиньями. Гость сообщил об этом, колдун кивнул в ответ, но потребовал историю Кормака без задержки. Кормак рассказал, что потерял жену, а теперь скучает. Когда он закончил, дожарился третий кусок мяса. Мананнан рассмеялся. - Вы правитель Кормак, - заметил он, - и я хочу рассказать вам правду. В образе того юноши вы видели меня, именно я увел вашу семью. Как вы помните, все было честно и в соответствии с заключенным нами договором. Но теперь вы здесь, мнение ваше, судя по всему, изменилось, а поэтому я счастлив и рад видеть вас. Что касается вашей жены... В тот же момент колдун подпрыгнул, быстрым шагом направился к двери, завешенной темной портьерой, распахнул ее и пригласил кого-то войти. Это были жена и дети Кормака. После слез и объятий все уселись за длинным дубовым столом. Мананнан поднял золотой кубок. - А вот и еще одна любопытная вещь, - пояснил он, - произнесите ложь перед этим кубком, и он разлетится на сотни осколков. Скажите правду, и он снова соединится. - Покажите, - попросил Кормак. - Хорошо, так и быть, - со смехом отвечал Мананнан. - После того как я забрал вашу жену, должен с прискорбием сообщить, что она нашла себе нового супруга. Кормак почувствовал, как стальные обручи сжимают грудь. Однако Мананнан расхохотался, а после этого смех его утонул в звоне золотых осколков, посыпавшихся на стол. - Боюсь, - со смехом добавила жена колдуна, - что мой супруг солгал. Обломки кубка взлетели вверх, соединившись в единое целое. После этого оставшаяся часть ужина прошла за рассказом историй, все более фантастичных. По мере того как Мананнан рассказывал все новые истории, кубок, рассыпавшийся на куски, казалось, терял всякую способность восстанавливаться. В итоге настало время прощаться, а когда Кормак проснулся, то оказался в собственном замке. Рядом с ним спала любимая супруга, а у кровати стояли золотой кубок правды и серебряная ветвь с золотыми яблоками.


Lynn: Легенда о колдуне Вяйнямейнене и Йоукахайнене Однажды, давным-давно, в начале начал, запряженные лошадью сани скользили по тропе, прорезавшей пустоши Финляндии, огибавшей сверкающие озера. Извилистая дорожка вела к темным сосновым лесам, где завывали волки. Вожжи крепко сжимал старец с густыми бровями и седой бородой. Это был колдун Вяйнямейнен, прозванный Непоколебимым. Время от времени взгляд старика обращался к стене далеких лесов, возвышавшейся у северной границы пустоши. На бескрайнем просторе он заметил только один движущийся предмет — крошечную точку в бледном снежном сиянии. Проходили часы. Точка росла и обрела форму саней, запряженных скакуном, который несся словно по воле ветра. Колдун натянул вожжи. Но незнакомые сани налетели на него, неотвратимые, как стрела в полете. С треском сани врезались в его повозку, полозья сцепились. Кони, стесненные спутанной упряжью, ржали и топтались на месте, пар поднимался от крупов животных. Мужчины старались сдержать коней. Вслед за этим наступило краткое молчание. Вяйнямейнен бесстрастно оглядел ездока и спросил название его клана. Прозвучавший ответ содержал оскорбление и вызов. Чернобородого юношу звали Иоукахайнен, и он, выехав из Лапландии, путешествовал по северным пустошам. Путник слышал о могуществе старого колдуна, знал, что тот оживлял предметы волшебными песнями, разговаривал с орлами и призывал водных духов. Песни старца заставляли цвести даже мрачную пустошь. Преисполненный высокомерия, Иоукахайнен прибыл сюда, чтобы заколдовать колдуна, спеть песню, которая навечно обратит старика в снег, и, тем самым, занять место главного мудреца Севера. Старик все это выслушал и лишь затем заговорил. — Расскажи мне, что ты знаешь, — попросил он. Иоукахайнен принялся напевать вместе с ветром, сочиняя песню, которая могла бы доказать, что юноша обладает колдовским пониманием происходящего в мире. Однако все, о чем он пел, лежало на поверхности и не превышало познаний ребенка. Юноша рассказывал, что пламя существует возле очага, а дымовые трубы — на крышах, что люди пашут землю с помощью лошадей на юге и оленей на севере. Он пел о самом обыденном: о приемах рыбной ловли, об умениях фермеров и особенностях почвы. — Расскажи о более глубоких сущностях, — предложил Вяйнямейнен. Голос юноши набрал силу. Он пел об истоках. Он заявлял, что сам пахал море, подпирал небо, управлял луной, закидывал звезды на небеса и придавал светилам форму созвездий. — Ты лжешь, — спокойно произнес Вяйнямейнен. Обиженный Иоукахайнен бросил вызов колдуну, предложив драться на мечах. Старик отказался. Иоукахайнен отвечал угрозой: — Если ты, старик, не померяешься со мной силой на мечах, я спою песню и ты обратишься в свинью, в хрюкающего, грязного, копающегося в земле и живущего в свинарнике кабана. Теперь Вяйнямейнен разозлился. Он откинул голову и принялся петь. Мощные, пронзительные мелодии полились с небес, а земля содрогнулась. Задрожали горы, озера вышли из берегов, огромные камни рассыпались на части. Это было только начало. Продолжая напевать, чародей повернулся к Иоукахайнену. Изогнутый шест, которым тот управлял санями, покрылся ветками, а великолепная повозка превратилась в кучу бревен, скатившихся в озеро. Разукрашенный хлыст юноши исчез, а вместо него появилась хрупкая болотная тростинка. Лошадь превратилась в скалу, нависшую над водопадом. Золотой меч Иоукахайнена взорвался вспышкой молнии, а его стрелы, выпустив крылья, взлетели в небо. Одежды юноши слетали одна за другой, падая в лужи либо взмывая к облакам, словно воздушные змеи. Обнаженный и замерзающий Иоукахайнен почувствовал, что погружается в болотистую землю. Вяйнямейнен продолжал безжалостную песню, а ноги Иоукахайнена, тяжелые как камни, постепенно затягивали парня вглубь. Наконец, холодная земля сомкнулась вокруг плеч, и Иоукахайнен ощутил несильный, но леденящий рывок за ноги. Великий страх наполнил его душу, и он взмолился. — Вечный мудрец, — вскричал Иоукахайнен, — отзови колдовские чары и пощади мою жизнь. Позволь мне заплатить выкуп. В ту же секунду прекратились и песня и погружение в землю. — А что ты можешь мне дать? — поинтересовался старец. Иоукахайнен предложил великолепные арбалеты, но Вяйнямейнену это не требовалось. Мальчик предложил пару быстрых лодок и двух жеребцов, но и это у старика имелось в изобилии. Иоукахайнен упомянул о серебре, но у колдуна и его было в достатке. Лапландец предложил поля, принадлежавшие ему по праву рождения, но старика это не заинтересовало. Он вновь начал петь, и Иоукахайнен стал медленно погружаться вглубь. Когда земля уже смыкалась возле его рта, он предложил колдуну свою юную сестру Аино. Вяйнямейнен прекратил петь и призадумался. Стоящее предложение — ведь именно этого у него не было. Кроме того, прекрасная девушка, способная скрасить старческое одиночество, — это достойный выкуп за нанесенное оскорбление. Вяйнямейнен согласился. Он уселся и, улыбаясь, трижды что-то пропел. Эта песня вытащила Иоукахайнена из болота, вернула его вещи из луж и облаков, достала сани из озера, а лошадь — из скалы. Иоукахайнен вновь обрел жизнь, заплатив за это собственной сестрой.

Lynn: Вяйнямейнен против колдуньи Севера Мрачные истории о творцах погоды просочились из обледеневшей, открытой всем ветрам Финляндии. Вяйнямейнен страдал слабостью, присущей старости. Иногда он забывал важные отрывки заклинаний, а что еще более грустно, так никогда и не женился, ибо сестра Йоукахайнена Аино предпочла утопиться, чем выйти замуж за подобного старца. И все-таки его по праву называли Непоколебимым, ибо он непрерывно защищал жителей своей области (Калевы) от врагов, наступавших с севера. Этим врагом являлась колдунья Лоухи, правительница земли под названием Похйола. Она была поистине неукротимым противником. В различные времена колдунья насылала на Калеву тьму и чуму, но магия Вяйнямейнена всегда обеспечивала должную защиту. Лоухи искала корни процветания финнов, и как-то раз она преуспела в этом. Большая часть благосостояния находилась на магической мельнице, называемой Сампо. Мельница была выстроена финном, а Лоухи завладела ею с помощью подкупов и невыпоненных обещаний. Когда северная колдунья отказалась поделиться поистине безграничными запасами зерна и золота, Вяйнямейнен, несмотря на старость, отправился на поиски благосостояния. Он был исполнен решимости вновь с помощью хитрости завладеть драгоценной мельницей. Летописцы говорят, что Вяйнямейнен собрал компаньонов воинов и отправился в плавание по заливу, отделявшему его владения от страны Лоухи. Когда он достиг берегов противника, то принялся напевать и наигрывать на арфе. От этой сладкой музыки заснула вся страна. Птицы не пели, звери не рычали, а Лоухи вместе с солдатами лежала в трансе. Далее уже не представляло особой трудности достать мельницу из тайной пещеры и отправиться в плавание к родным берегам. Вяйнямейнен и его команда в течение трех дней гребли изо всех сил. Но вот судно окутал непроницаемый мрачный туман. Стало очевидно, что Лоухи проснулась и обнаружила свою потерю, ибо туман всем казался неестественным. Всех спас старик Вяйнямейнен. Пробормотав свои заклинания, он мечом рассек туман на ленты и, словно перья, забросил их в небо. В то же мгновение завыли ветры, а волны вздыбились, налетая на финнов и их драгоценный груз. Но магия старика сохранила былую силу, и он отбросил шторм - посланца злобной колдуньи - обратно в море. В конце концов Лоухи сама напала на Вяйнямейнена в облике огромной хищной морской птицы. Она уселась на мачте корабля, затмив небо крыльями. Тут же произошла жестокая битва. Волшебник бился с колдуньей мечом, а когда возникла необходимость, то и голыми руками. Наконец та оказалась растерзанной и истекающей кровью. Потерпев поражение, Лоухи с трудом полетела к родным берегам, оставив обломки мельницы Вяйнямейнену и его народу, ибо часть драгоценного груза была утеряна во время битвы.

Lynn: Легенда о барде Каирпре Это было время, гласит легенда, когда Ирландией правил жадный, угрюмый монарх-сатрап по имени Бресс. Он безжалостно душил налогами несчастных подданных, а кроме того, наложил дополнительные подати на их жилища и собственность, вплоть до досок, на которых женщины привыкли раскатывать тесто. В своей алчности он нередко прибегал и к хитрости. Он объявил народу, что молоко, полученное от любой коричневой коровы, лишенной шерсти, станет его собственностью. Поскольку лысая корова являлась сравнительной редкостью, жители согласились на условие правителя. Бресс немедленно собрал всех коричневых коров в царстве и провел их меж двух костров так, чтобы у животных обгорела шерсть. По словам самих ирландцев, этот монарх был отцом и дедом лесы. Однако ему было присуще высокомерие, а посему и беспечность. Однажды во дворце Бресса появился бард и колдун Каирпре. К поэтам в те времена относились с немалым уважением. Пригласить подобного человека гостить, сколько его душе угодно, и пировать в тронном зале вместе с королем и придворными считалось одновременно и традицией, и проявлением благоразумия. Бресс отличался крайней скупостью. Поэта поселили в пустом, холодном помещении, он получал в день лишь тарелку черствого хлеба, которую ему приносила уродливая служанка. Каирпре знал надлежащий порядок вещей, равно как и принципы поведения, которые позволяют оградить малый мир от нашествия сил тьмы. Ему также было известно, как определить стоящего правителя и на что способен колдун. Все чувства Каирпре были оскорблены и попраны. Он объявил, что покидает дворец, а после этого, как и ожидал, его вызвали к королю, дабы прочитать обычную поэму с выражением благодарности хозяину. Во время чтения поэмы Бресс беседовал со своими советниками, а поэтому не услышал, что поэма вовсе не являлась льстивой одой. На самом деле поэт сочинил небольшое стихотворение, в котором желал Брессу того же обхождения, какое тот проявлял к гостям. Как только отзвучали последние строки поэмы, монарх ощутил легкое покалывание в щеках. Спутники с ужасом отметили огромные красные пятна, покрывшие лицо монарха. Ни один из докторов Бресса не смог излечить неприглядную лихорадку, как, впрочем, и ничто не могло убедить Каирпре снять проклятие. Поскольку закон гласил, что ирландским монархом не имеет право быть человек с физическим уродством, Бресс вынужден был отказаться от трона, к великой радости своих подданных. Все это произошло из-за нескольких стихотворных строк, наскоро сочиненных колдуном.

Lynn: Легенда о колдуне Ильмаринене и дочери Лоухи Кузнец Ильмаринен - юный товарищ Вяйнямейнена и могущественный колдун, влюбился в дочь Лоухи, колдуньи севера. Девушка отвечала взаимностью, но Лоухи была против их союза. Она велела юноше трижды победить смерть, чтобы завоевать право на невесту. В первом испытании ему предстояло вспахать поле, кишевшее гадюками. Облачённый в железо, стоя за золотым плугом, Ильмаринен пахал усеянное гадюками поле, заставляя змей расступаться. Затем он вошёл в царство умерших в поисках медведя и волка. С помощью волшебных уздечек ему удалось привести зверей к Лоухи. Наконец в той же мрачной стране кузнецу удалось достать злобную рыбу по требованию колдуньи. Это он сделал с помощью орла, которого сам выковал и оживил. Ильмаринен перехитрил Лоухи и получил её дочь в жёны.

Майя: Пишу драму про Рязань. Ваш материал пригодится. Большое спасибо!



полная версия страницы